Рассказ-воспоминание Иосифа Вольфсона о своем отце

Ничто так не характеризует личность человека, как его увлечения. Одним из любимых занятий Ф.И. Вольфсона была фотография. По воспоминаниям современников, он мог часами заниматься проявкой фотопластинок и пленок и печатью фотоснимков, которые он делал во время своих неподдающихся счету экспедиций и командировок. Однако странное дело, в его архиве сохранилось всего три альбома, с более или менее подобранными фотоматериалами, но ни подписей к фотографиям людей, ни географических названий мест посещения ни под одной из них сделано не было. Остается догадываться, почему?
С большим трудом, но удалось восстановить некоторые запечатленные события и идентифицировать личности людей, в них участвовавших. Такую работу при подготовке книги воспоминаний Ф.И. Вольфсона, которая увидела свет в 2000 году, автор этих строк провел со своим старшим братом Александром. Помогли нам и дневниковые записи отца, которые легли в основу книги.
Перед глазами открылась увлекательная фотолетопись большой, насыщенной событиями жизни Ф.И. Вольфсона. Вот он с друзьями из Ленинградского горного института на геологических практиках на Урале и в Армении, вместе с родителями и старшей сестрой в Гомеле. Множество запечатленных эпизодов, связанных с его работой в Средней Азии, в Таджикско-Памирской экспедиции (ТПЭ), и в Казахстане в 1930-е годы. На фотографиях верные друзья из отряда №17 ТПЭ в маршрутах по отрогам Чоткальского хребта: И.В. Дуброва, И.П. Кушнарев, П.А. Смирнов, А.И. Акименко, крупный специалист по рудным месторождениям Средней Азии геолог А.В. Королев из Ташкента и члены его семьи, студент В.И. Бирюков, впоследствии авторитетнейший эксперт в области экономики минерального сырья, любимые учителя В.К. Котульский, А.Е. Ферсман и Д.И. Щербаков. Сам Федор Иосифович: в конных маршрутах; бритый наголо, читающий газету «Известия» на отдыхе после перенесенного в 1930 году тифа. А вот и его будущая жена: юная загорелая студентка МИЦМиЗ им. М.И. Калинина Ирина Дыренкова, с сожалением рассматривает убитую охотником дрофу.
Единственная фотография военной поры: Федор Иосифович со студентами-дипломниками Московского института цветных металлов и золота им. М.И. Калинина (МИЦМиЗ) Е.П. Сонюшкиным и Н.С. Горшковым на руднике Кансай в Таджикистане. Тогда было не до увлечений.
Фотографии послевоенных лет. 1945-1949 гг. Таджикистан – начало большого пути отечественной урановой геологии. Сотрудники Среднеазиатской экспедиции (Экспедиции №1 ИГЕМ АН СССР) в Карамазаре, в поселках Табошар, где в 1946 году начал работать первый урановый рудник в Союзе, Адрасман и Майлису: научный руководитель экспедиции Д.И. Щербаков, ее первый начальник А.А. Сауков, Л.И. Лукин, М.Ф. Стрелкин, В.И. Данчев, их ученики П.С. Козлова, И.А. Кондратьева, О.В. Жаркова, Г.В. Комарова, В.В. Архангельская, В.Н. Левин, Б.Л. Рыбалов, Э.К. Рыбалова, А.И. Суворов, И.М. Воловикова и многие, многие другие. Ф.И. Вольфсон в шахтерской каске перед спуском в шахту щурится от нестерпимо яркого солнца.
Много фотоснимков, сделанных в период работы на Северном Кавказе в момент сложных жизненных испытаний, выпавших на долю Федора Иосифовича (он был отлучен от работы в АН СССР по анкетному признаку, но мог с большими ограничениями вести преподавательскую деятельность). Там, в 1951 году на базе Тбилисского политехнического института Ф.И. Вольфсон вместе с доцентом А.Е. Бендельяни и горным инженером Е.К. Вишняковым организовали Северокавказскую студенческую экспедицию МИЦМиЗ, в которой проходили учебную и производственную практику будущие крупные ученые и руководители геологической отрасли.
Общие фотографии выпускников МИЦМиЗ 1953, 1954, 1955 гг., на которых вместе с руководством ВУЗа и членами профессорско-преподавательского состава Т.П. Глеком, В.И. Смирновым, Т.А. Кайковой, А.М. Даминовой, Ф.И. Вольфсоном и другими, запечатлены молодые, полные надежд, одухотворенные лица М.Я. Дары, Б.М. Сельцова, Г.П. Луговского, И.С. Модникова, Б.С. Чернова, Г.М. Мейтува, А.А. Ашихмина …
Как жаль, что фотографии не могут говорить. Запечатленный образ – это лишь некий слепок мгновения жизни. Хотя, вот страница альбома, на которой буквально оживают несколько событий одного дня, а единая подпись к ним, сделанная ручкой с синими чернилами «Нашему папе 50 лет», выдает приподнятое настроение того, кто эту подпись сделал. Дата фотосъемки – 14 апреля 1957 года. На фотографиях Ф.И. Вольфсона с пятидесятилетием поздравляют сотрудники ИГЕМа — И.З. Корин, Г.Г. Кравченко, Е.П. Малиновский, Л.И. Лукин, приехавшая в командировку в Москву с Дальнего Востока Е.А. Радкевич и коллеги из МИЦМиЗ. Одну из фотографий мы приводим в этой публикации. На ней руководители СНО (студенческого научного общества) МИЦМиЗ им. М.И. Калинина. Дмитрий Иванович Щеголев, крупный гидрогеолог, автор известной монографии, декан геологоразведочного факультета. На фотографии он слева, дружески положил руку на плечо коллеги-юбиляра Ф.И. Вольфсона. Сам виновник торжества (в центре снимка) светится от счастливых мгновений. Все-таки пятьдесят – это уже серьезно. Да и есть, чем гордиться: доктор наук, уважаемый профессор МИЦМиЗ, руководитель структурной лаборатории ИГЕМа, заместитель начальника крупной урановой Экспедиции №1 ИГЕМ АН СССР, счастливый отец троих сыновей. Знакомясь с дневниковыми записями Федора Иосифовича, сделанными им во время полевого сезона юбилейного 1957 года, можно лишь с большим трудом представить, как ему удавалось вести столь огромную работу, причем с большим желанием и удовольствием. За месяц с небольшим он посетил десятки урановых и полиметаллических месторождений Казахстана и Средней Азии, встретился и обменялся мнениями со многими геологами из различных научных и производственных организаций, консультировал аспирантов и дипломников, читал лекции по геологии рудных месторождений. После нескольких лет унижений и недоверия, когда он был отлучен от работы в Академии наук, он стремился как можно быстрее наверстать упущенное время.
Справа от нас на фото В.М. Крейтер*. Любимый и глубокоуважаемый студентами и коллегами профессор МГРИ, МИЦМиЗ и Университета дружбы народов им. Патриса Лумумбы, чья судьба по сей день не оставляет равнодушным не только геологов, но и всех, кто мало-мальски знаком с историей его жизни, в которой, как в зеркале, отразились все противоречия целой эпохи. Складывается впечатление, что Владимир Михайлович очень рад возможности быть рядом с друзьями, но несколько смущен и не может полностью раскрыться, чтобы выразить свои чувства. Ощущается некоторое неверие им в реальность происходящего. После его возвращения из Краслага не прошло и трех лет…

По мнению автора, именно эта фотография имеет огромную информационную ценность. Почему? Прежде всего, время действия. Начало хрущевской оттепели. Отогреваются души и сердца людей, впереди – жизнь и никто не может этому помешать! Еще ничего не предвещает того, что дружба Вольфсона и Крейтера подвергнется неожиданным испытаниям и проверке на прочность уже после ухода из жизни героев запечатленного на фото эпизода. Это кажется невероятным. Но все оказалось гораздо сложнее. Прошлое, к которому, казалось, возврата не было, постоянно напоминало о себе. Недоброжелатели Ф.И. Вольфсона, завидуя его успехам и, прежде всего тому, что он, прошедший через испытания лихолетья, с честью выдержавший их, мог спокойно смотреть в глаза людям, намеренно распускали слухи и формировали общественное мнение о его негативной роли в судьбе необоснованно репрессированного профессора Крейтера. Об этом автор этих срок узнал спустя год после смерти Федора Иосифовича, весной 1990 года, во время нелицеприятного спора о событиях «перестройки» с одним из своих коллег, занимавшим тогда твердую позицию большевика-ленинца. Тот, видимо, желая меня уязвить как можно больнее, вдруг выразил сомнение в порядочности Ф.И. Вольфсона и высказал это в недопустимо развязной, отвратительной форме. Самого поведавшего тогда спас только преклонный возраст.
Для защиты доброго имени отца автору пришлось не только найти в качестве главного доказательства эту фотографию, но и восстановить в памяти не один эпизод из истории семьи: …Федор Иосифович, рискуя всем, помогал своей будущей жене в 1939 году найти в Северном Казахстане концлагерь, в котором находилась ее мать, арестованная как член семьи изменника родины….Во время войны спас жизнь горного инженера Е.К. Вишнякова, приговоренного к расстрелу за то, что тот раздал муку со склада семьям голодавших шахтеров. …В страшном 1949 году, когда двадцать семь выдающихся геологов старшего поколения еще с дореволюционным стажем были арестованы, отец, отлученный в это время от дел, сидел в одиночестве дома, курил папиросу за папиросой и ждал своей очереди. Он резко ограничил контакты с друзьями и знакомыми, чтобы не подвергать опасности близких людей, велел жене в случае ареста оформить развод ради жизни ее и двоих сыновей.
Незадолго до своей кончины, ощутив неотвратимость принесенных «перестройкой» перемен, отец неожиданно рассказал мне о том, как еще до войны его, молодого ученого, вызвали повесткой в органы и учинили допрос с пристрастием, на котором в течение нескольких часов требовали дать нужную информацию о Дмитрии Ивановиче Щербакове**. На того уже было заведено дело и не хватало совсем чуть-чуть сведений, чтобы добрать для ареста. В течение нескольких часов, сидя под ярким светом настольной лампы в кабинете следователя, отец твердил, как заклинание, одну фразу: «Дмитрий Иванович чудеснейший человек и большой друг студентов». Забегая вперед, скажу, что научного руководителя и друга отца Д.И. Щербакова «чаша сия миновала», а дружба с ним являлась для самого Ф.И. Вольфсона охранной грамотой вплоть до самой кончины академика в 1966 году.
А вот один из ярких эпизодов детства автора. Памятуя о том, что из-за крайней занятости много времени на общение с детьми не остается, отец часто брал меня и братьев на встречи с коллегами и даже в командировки, в Ленинград, например. Одна из таких встреч, состоявшаяся, по-моему, в 1961 году (в школу я еще не ходил), оставила у меня самое большое впечатление. В один из теплых весенних дней папа повел меня в гости не к кому-нибудь, а к Крейтеру. О том, что Владимир Михайлович с семьей жил на Смоленской набережной я узнал много позже, из маленькой книжечки воспоминаний о В.М. Крейтере, выпущенной издательством Университета дружбы народов в 1990-е годы. А тогда, не имея представления ни о названии улицы, ни о номере дома, где жили Крейтеры, я был просто очарован видом, открывавшимся из открытого окна их квартиры на метромост, голубыми поездами, которые с грохотом вырывались на свободу из туннеля метрополитена и сами становились невольными свидетелями того моего визита. Кстати, и самого Владимира Михайловича я помню очень хорошо. Нас встретил приветливый пожилой мужчина в полосатой кремово-коричневой с золотистыми нитями пижаме, в пенсне и с палочкой. Весь его облик выдавал серьезное нездоровье. По-видимому, папа приехал проведать его после перенесенной болезни, а я был призван, чтобы поднять настроение. Однако в связи с плохим самочувствием, он не был склонен вести беседы на темы «детства» и я был быстренько препровожден за письменный стол хозяина, поближе к тому самому окну, о котором уже говорил.
Были мы у Владимира Михайловича не очень долго. Взрослые все время говорили. Они сидели на зачехленных в белую ткань стульях около стены. Крейтер обеими руками опирался на ручку палочки. Отец, по привычке, держал портфель на коленях, не выпуская его из рук. Мажорный тон разговора ближе к середине беседы становился все глуше и напряженнее.
Сейчас, по прошествии многих лет, изучив ряд обстоятельств жизни Федора Иосифовича и его семьи в те годы, я смею предположить, что коллеги могли обсуждать ситуацию, в которую попал МИЦМиЗ им. М.И. Калинина, где они вместе проработали почти тридцать лет. В результате очередной правительственной реформы крупный базовый ВУЗ был переведен в г. Красноярск, профессорско-преподавательский состав рассеян по другим институтам.
Еще одной вероятной темой разговора могла стать тревожная ситуация, складывавшаяся в отечественной геологической науке и практике. Отношения, омраченные временем культа личности, боязнь ответственности, администрирование – те негативные тенденции, которые слегка ослабли в конце 1950-х, вновь отчетливо проявились вначале 1960-х гг. Этот процесс сдерживался крупными, много пережившими личностями, к числу которых, несомненно, относился Владимир Михайлович Крейтер, и их последователями. И в том ряду особое место по праву принадлежит Ф.И. Вольфсону.
Мой рассказ о встрече Ф.И. Вольфсона с В.М. Крейтером, как и фотография, сделанная 50 лет назад, на юбилее Федора Иосифовича, конечно же, опровергают имевшееся суждение о его негативной роли в судьбе старшего товарища, не получившее, кстати, несмотря на все старания темных сил, широкой поддержки. Уже в деталях известно о сфабрикованном по навету некоей журналистки А.Ф. Шестаковой деле «О заговоре геологов по сокрытию месторождений ценных полезных ископаемых» («Красноярское дело»). Последствия ее деяний и того огромного ущерба, который был нанесен геологии и сознанию людей культом личности, были раскрыты в письме В.М. Крейтера, написанном им после возвращения из лагеря в ЦК КПСС.
Можно при желании легко доказать и назвать личность распространителя грязных слухов о Ф.И. Вольфсоне. Однако мы будем выше этого. Скажем лишь только, что примеров, когда жажда власти, лидерства и зависть толкали на преступный путь вполне внешне успешных и уважаемых людей, в истории предостаточно.
Юбилейные даты и сопровождающие их мероприятия несут соблазн поспорить о роли той или иной личности в истории страны, отрасли, предприятия, коллектива или семьи. Ушедшие от нас ни рассказать о себе, ни тем более, защитить себя уже не могут. Современники ярких личностей прошлого, чье мнение дорогого стоит, уходят от нас. Поэтому долг живущих, пусть порой и по крупицам, собирать творческое и человеческое наследие предшественников, хранить и ограждать память о них от домыслов и поверхностных суждений. Иногда случайный эпизод из далекого прошлого, проанализированный в контексте событий, имевших место на том или ином историческом этапе, может рассказать очень много того, что позволило бы не повторить ошибок, стоивших тяжелых потрясений.
Человеческое наследие Федора Иосифовича Вольфсона в свете рассказанного нами имеет огромное значение для нынешнего и грядущих поколений отечественных геологов и не только их.

*Крейтер Владимир Михайлович 1897 – 1966. Выдающийся отечественный геолог, доктор геолого-минералогических наук, профессор МГРИ, МИЦМиЗ, УДН. В период 1949 – 1954 гг. подвергался необоснованным репрессиям, по обвинению в «заговоре геологов».
** Щербаков Дмитрий Иванович 1893 – 1966. Выдающийся отечественный геолог, доктор геолого-минералогических наук, профессор, академик АН СССР. Научный руководитель минерально-сырьевой проблемы отечественного уранового проекта.